В отборочном цикле перед нами стояла задача сделать хотя бы ничью в гостях со сборной Ирландии в гостях и обыграть британцев в Москве. Общая задача была - добиться выигрыша, но перед защитниками стояла еще одна, очень важная, подзадача: выключить лучшего игрока Европы Джорджа Беста.
Еще за несколько месяцев до начала отборочного цикла на место «персональщика» была очень большая конкуренция. Все сильные защитники страны, вне зависимости от их амплуа, претендовали на эту роль: Логофет, Ловчев, Афонин, Пономарев, Истомин. Я тоже много старался, работал над собой. Тренеры склонялись к тому, чтобы остановить свой выбор на Афонине. Потому что годом ранее он сыграл против Пеле, и хоть великий бразилец свой гол забил тогда, но считалось, что в целом Афонин сыграл удачно.
Однако, в конце концов, итогом этой конкуренции стало то, что выбор остановили на мне. Качалин не спешил объявлять об этом решении, но за два дня до вылета у нас с ним состоялся такой разговор, после которого я понял, что придется играть против Беста. Я тут же оказался в центре внимания, потому что все, что писалось, говорилось о нашем матче, делалось в контексте Беста, а против него играл я.
Сыграл я удачно и тогда ни Бест, ни его сильный напарник Дуган, забить не смогли. Ну, а на ответный матч он не приехал, хотя поначалу говорил, что, во что б это ни стало, выиграет дуэль со мной, хоть не костылях, но в итоге приехать не смог. Думаю, что основная причина этого в том, что ирландцы поняли, что ловить им в Москве нечего. С этого момента и началось моя международная известность. Мы без проблем миновали остаток отборочного цикла.
По приезде уже на сам чемпионат мира у нас не было никаких проблем с акклиматизацией, потому что, как известно, в те годы мы очень часто играли товарищеские матч в латинской Америке. Нам досталась не самая сложная группа.
Но одно дело - жеребьевка и акклиматизация, другое дело денежная сторона дела. Материальная оценка нашей игры, особенно на фоне других, даже социалистических стран, вроде Польши, Венгрии, откровенно страдала.
Но на первый матч тренеры решили меня почему-то не ставить, хотя я был, на тот момент, основным защитником команды. Думаю, причины этого не совсем относятся к игре. В отборочном цикле на воротах блестяще играл Рудаков, но перед чемпионатом мира он получил тяжелую травму, и играл Кавазашвили. Помимо этого очень сильно выглядели Хурцилава, Асатиани, Нодия. А вместе со мной они составляли бы чуть ли не половину основного состава. Возможно, я ошибаюсь: очень сложно разобраться в мотивах наших тренеров, политика это, или какие-то тренерский замыслы.
Мы завершили матч с хозяевами вничью. Соотношение сил было ровно 50 на 50, но здорово сыграл их левый фланг, поэтому во втором матче с бельгийцами было решено сменить Логофета на меня. Ту игру в обороне все, включая меня, отыграли более чем удовлетворительно. А в атаке - четыре гола говорят сами за себя. Другое дело, что комбинационной игры, к несчастью, советская команда показать не сумела. Да, были талантливые индивидуальности, как Анатолий Бышовец или Каха Асатиани, но не комбинационная игра.
Третьим нашим соперником был Сальвадор - команда, которую сборную СССР должна была проходить по любому. И хоть не все в нашей команде выложились на полную катушку, победили мы, что называется, без вариантов. Таким образом, мы набрали одинаковое с мексиканцами количество очков и отправились на жеребьевку. Точнее, отправился Поркуян, у которого была, как считалось, счастливая рука. И он вытащил Уругвай. Чему мы безмерно обрадовались. Почему-то мы считали Уругвай проходимым соперником, и когда выходили на поле многие из нас преждевременно решили, что мы уже в четверке лучших.
Возможно, уругвайцы и играли с акцентом на атаку, но, в общем, расклад сил на поле был преимущественно равным. Наш защитный вариант хорошо работал на протяжении трех таймов, мы даже опаснее контратаковали, но под конец состоялась политическая судейская ошибка, выбившая нас с турнира. До матча мы договаривались играть вне зависимости от судейских свистков, но в тот момент когда мяч пролетел к Эспарраго все почему-то остановились. До финального свистка оставалось еще время, но мы шли вперед в твердой уверенности, что судья не даст нам спастись.
Обыграй мы тогда уругвайцев, следующий матч в полуфинале нам бы пришлось играть против бразильцев. Сомневаюсь, что нам удалось бы их пройти. На это были объективные причины. Уверен, что в Мексику можно было б и посильнее состав повести. До нас с командой работал Якушин, причем его команду открыто признавали лучшей в Европе. В той сборной были Аничкин, Стрельцов, Воронин, Шестернев, Хурцилава, Яшин - опытные игроки. Однако после поражения итальянцам по жребию в полуфинале чемпионата Европы, команду принял Качалин. Он отдавал очевидное предпочтение молодым игрокам. Очень быстро у него в команде появились такие игроки, как Бышовец, Мунтян, Киселев, Ловчев и даже я.
Думаю, если бы омоложение происходило не так революционно, было бы лучше. Поспешили мы отказаться от Стрельцова, Воронина, Яшина. Сегодня, как тренер я понимаю, что истину нужно было искать в середине, в сплаве молодости и опыта. Возможно, впрочем, что в коммунистическом обществе свои законы. Но, чтобы обыграть Уругвай, нам не хватило именно их мудрости и опыта.
Помимо советской сборной, лично мне запомнились действующие чемпионы мира англичане. Особенно их вратарь Гордон Бэнкс. Самым большим по накалу страстей на турнире была дуэль Англии с бразильцами. Тогда Бэнкс не дал Пеле забить. Помню еще за несколько дней до матча защитнику англичан Муру подсунули какую-то золотую цепь, и он был арестован на два дня. А потом выяснилось, что она была куплена в магазине бразильцем.
Это показывает насколько хорошо тогда работали околофутбольные люди. Против англичан применили такие методы морального подавления, а с нами справились уже при помощи арбитра.
Источник:
